С БЛАГОДАРНОСТЬЮ
всем, кто помог мне завершить «огранку».
Встретимся снова?
Как просто — уйти, и как трудно — вернуться.
Обратно. Назад. К истокам. Домой.
Засушливым летом. Вьюжной зимой.
От чар вечных странствий однажды очнуться
И, робкой рукой до ворот дотянувшись,
Застыть, ощущая странную боль
В груди. Ты желаешь встречи — с собой?
Приветствие тихо умрёт, не проснувшись...
Я здесь. Я вернулся. Вы ждали скитальца?
Нелепый вопрос. Ненужный ответ.
Что хочешь услышать: Да или Нет?
Надежда замёрзла на кончиках пальцев...
Бродил по задворкам. Стоял у престолов.
Рыдал и смеялся. Пылал и тлел.
Летел в небесах. Бежал по земле.
Но замер у двери, до боли знакомой...
В один перекрёсток земные пути
Сольются, как реки. Ты это знал,
Когда, покидая себя, шептал:
«Как просто — Остаться, как трудно — Уйти...»
Часть первая: Награждение непричастных
Не надо было пить.
Не надо было пить «Дыхание пустыни».
Не надо было пить СТОЛЬКО.
Как всё просто и как... невыполнимо в реальности.
Ну да, настроение у меня вчера было самое, что ни на есть, сумрачное. Поганое настроение, скажем прямо. Препоганейшее даже. И нет ничего удивительного в том, что я (как десятки раз в прошлом, так и, полагаю, не однажды в будущем) воспользовался вином в качестве средства для излечения сознания, которому был нанесён весьма ощутимый урон. Стыдно? Да. Трусливо? А как же! И пусть тот, кто никогда не пытался таким образом убежать от проблем, бросит в меня камень! Впрочем, не надо бросать. Процесс этот равно унижает и жертву, и палачей...
Что я вообще делаю? И что я делаю здесь, в столице Западного Шема, куда по доброй воле и не подумал бы отправиться?
Тону в чужих проблемах, а сверху нагромождаю собственные.
Нет, чтобы тихо и мирно ждать прихода зимы вместе с Гизариусом (это лекарь такой, дяденька понимающий, но временами — до зубовного скрежета обстоятельный), а потом отправиться на «зимнюю стоянку» в Академию! Ага. Тихо и мирно — это не мой стиль. Не стиль моей жизни, хотя лично меня устроило бы небольшое болотце, ряска в котором тревожится только, когда идёт дождик... Хорошо, столкнула меня судьба вновь с той эльфийкой, что наградила меня клеймом. И для чего, спрашивается, столкнула? Чтобы я, как последний... олух, спас ей жизнь и заслужил этим громкий титул и вечное почитание. А потом полез «спасать» повторно, уже преисполненный воодушевления — прямо на клинок к Кэлу, с сестрой которого «спасённая» когда-то не поделила мужчину. Спросите, кто такой Кэл? Ну, как же! Эльф, с которым мы играли в Игры на постоялом дворе в присутствии старого купца. Помните? Там топтался ещё и младший брат этого самого Кэла. Влюбившийся в меня. То есть, не в меня, а в йисини[1] в моём неумелом изображении... А с Кэлом мы немного пофехтовали, и на сей раз не словами. А потом выяснилось, что бывшие наниматели эльфийки (которые самонадеянно хотели её прикончить моими руками, но цели не достигли) бдительности не теряют, и нам — всем четверым — пришлось в спешном порядке перемещаться по направлению к эльфийским ланам[2], а доктор остался «заметать следы». Почему четверым? О, это ещё более занятная история. Дело в том, что в ожидании смерти эльфийка сплела Зов, а я в нём поучаствовал, в результате чего буквально нам на головы свалилась девица, которая впоследствии оказалась мечом. Сложно? Я тоже не сразу проникся. Зато она прониклась мной и вскружила голову. Мою, разумеется. Но в Вайарде мы расстались: женщины и Кэл отправились по домам, а я — поскольку избавился от клейма благодаря странной встрече с инеистой ящерицей — был назначен сопровождать... того самого младшего эльфа, которого Совет Кланов вместо раненого братца отрядил в Виллерим для установления готовности старшего из королевских отпрысков к обретению некоего артефакта. Разумеется, дела не собирались идти гладко, и мне пришлось помогать. По мере сил и даже сверх того. Обеспечивая эльфу доступ во дворец, я натворил много всякой всячины. Бесцеремонно вторгся в жизнь двух одиноких женщин. Попытался наставить на путь истинный несовершеннолетнего воришку. Нажил врага в лице сестры придворного мага. Пережил два покушения. Едва не пал на дуэли от руки младшего отпрыска семейства Магайон (впоследствии вновь попытавшегося меня прикончить, но вместо этого встретившего собственную смерть). Выяснил причину и личность злодея, наградившего принца Дэриена неизлечимой болезнью. И, в довершение всего попал в любящие руки своего собственного кузена! Немало, правда? А ещё пытался (и вполне успешно) отвадить старого купца иль-Руади от мысли, что я и его племянница Юджа — замечательная пара...
Так что, кидайтесь, господа, кидайтесь!
Но, почему-то, кажется: не так уж много камней до меня долетит. Может быть, вообще ни одного. Потому что каждый хоть раз в жизни чувствовал себя беспомощным, уязвлённым и разъярённым одновременно. По разнообразным причинам. Лично я впадаю в такое состояние, когда судьба изящно делает подсечку и с удовлетворением наблюдает, как её любимая игрушка летит лицом вниз, прямо в грязь.
Вечер в компании поредевшего благодаря моим непреднамеренным усилиям семейства герцогов Магайон был познавателен. До предела. Давненько мне не приходилось слушать через силу. Слушать и, что самое неприятное, заносить услышанное в память. Очень и очень подробно. Тщательно. Бесстрастно. Зато потом, когда информация поворчала и улеглась в тёмной кладовой сознания, на смену вполне осмысленному поведению пришла истерика. Внутренняя, разумеется: не хватало ещё плакать на груди не слишком опечаленного утратой отца и оставшегося в живых наследника! Я и не плакал. Ни вчера, ни сегодня утром. Вчера я вообще был мало на что способен, за исключением...
Когда Мэй брезгливо сморщился и захлопнул перед моим носом дверь комнаты (а мне так хотелось с кем-нибудь поделиться пережитым за прошедший день!), эльф удостоился получасовой лекции на тему: «Что дозволено взрослым мужчинам, то никогда не понять соплякам». Я говорил громко. Горячо. С использованием самых грубых выражений, какие только смогли скатиться с пьяного языка. И как мне верилось в тот момент, говорил вполне убедительно, хотя и неконкретно. Кажется, даже стучал по деревянным панелям. Чем? Не помню. Хорошо хоть, не лбом.
Графини благоразумно не присутствовали при моём словоизвержении. Старшая — потому что имела удовольствие и раньше наблюдать мужчин в расстроенных чувствах, младшая... Наверное, мать ей всё доходчиво объяснила и посоветовала забаррикадироваться в комнате. Нет, я бы ни за что не стал шататься по девичьим (и не очень) спальням, но... В пьяном расстройстве вполне мог словом или делом обидеть милых хозяек.
Когда силы закончились (то есть, когда хмель полностью утратил своё очарование, превратившись в гнусное и отвратное существо, мрачно свернувшееся тяжёлым колючим клубком где-то в районе затылка), я решил-таки отойти ко сну. Аккуратно (как мне казалось) развесил одежду на спинке кресла. Перевязь с кайрами нашла пристанище на узком подоконнике, и клинкам было приказано: «Лежать тихо!». После чего моё практически бездыханное тело плюхнулась на постель, чтобы...
Глаза открылись ещё затемно.
Никогда не пейте «Дыхание пустыни» в больших количествах. Напёрсток — самая лучшая норма! Будете бодры и веселы сутки напролёт. А вот, если переберёте... Бодрость, конечно, никуда не денется, только сопроводится сие ощущение мелкой и совершенно неунимаемой дрожью всего организма.
Короче говоря, меня трясло. В сочетании с унылым настроением эффект достигался душераздирающий: хандра и полное неверие в собственные силы, основанное на... сущей ерунде.
Ну да, снова ошибся. Не в первый и не в последний раз. Но, фрэлл подери, почему мне больно? Почему сердцу никак не удаётся зачерстветь и перестать подпускать близко переживания? Потому, что не хочу взрослеть окончательно и бесповоротно? Очень может быть. Однако... Был ли я когда-нибудь ребёнком, вот в чём вопрос. А ответ... Ответ известен. Не был. Есть ли смысл горевать о том, чего никогда не знал, и пытаться удержать то, что мне никогда не принадлежало? Смысла нет. Я справлюсь. Обязательно. Сразу, как только. А пока...
Пока я хандрю.
Думаю о том, что произошло, и стараюсь понять, в какой момент пустил события на самотёк. Как обычно, вдумчивые размышления успеха не имеют. Ни малейшего. Всплеск эмоций был бы куда полезнее, но... Я сгорел ещё вчера. В тот самый миг, когда сказал: «Прощай!» очередной иллюзии, не выдержавшей убийственного столкновения с действительностью.
Самое противное: я понимаю его мотивы. Понимаю и принимаю. Да, несостоявшийся герцог был излишне беспечен, быть может, излишне бесчувственен. Но в его поступках мне виделось нечто большее, чем тупая обида на отца и брата. Нечто гораздо большее... Сила. Уверенность. Азарт. В общем, всё то, чем мне никогда не придётся обладать. Ни в коей мере.
Да, он мне нравился, фрэлл побери! Нравился! Имею я право на личные пристрастия, в конце концов? Да, пожалуй, именно этого права у меня никто не отнимал. Пока. Хотя лабиринт симпатий и антипатий имеет свойство заводить разум в непроходимые дебри сомнений.
Как страстно хочется всё бросить. Вообще всё. С самой высокой горы. В самую глубокую бездну. Бросить и забыть. Обо всём. Навсегда. Закрыть дверь, задвинуть засов, опустить шторы и накрыться с головой одеялом. И пусть вокруг гибнут люди и целые государства! Что мне за дело до них? И что им за дело до меня?...
0
пришли ссылки на новые части, заранее спасибо =)
